А ты сама можешь представить свою жизнь без блога? Без фотосессий? Без постоянного планирования новых проектов? Уже нет. Мечты мечтами, а работа помогает лучше чувствовать реальность, управлять ей и хотя бы немного контролировать.
С Максом все гораздо сложнее. Без него свою жизнь я даже не хочу представлять.
Всё острее понимаю, что не могу быть принцем, который ей нужен
17 апреля 2008
Николай Смоленский оказался деловым, собранным и гораздо более энергичным, чем ожидал Макс. С точки зрения родственных отношений, всё норма, для Миланы он – дед. С точки зрения жизненной иерархии, скорее Дон.
Дон чётко и конкретно дал понять Максу, что если с Миланой что-то случится, придёт вендетта в чистом виде. Безотлагательная и конкретная. Сказал что-то про её предыдущего бойфренда, затем неожиданно расположился после того, как Макс случайно назвал Милану принцессой. По привычке. Оказалось, не только он привык так её звать.
– Да, моя внучка – Принцесса, – улыбнулся Дон. – Рад, что мы поняли друг друга.
Поняли-поняли. Только сложно так всё. У Принцессы должен быть свой дворец, много слуг, роскошные интерьеры, кареты и какой-нибудь там инфантильный Принц со слащавой улыбкой. У нас с Миланой какая-то иная сказка. Моя Принцесса убегает из дворцов, избегает лишних людей, зевает от формальностей и любит меня. А я всё острее понимаю, что не могу быть тем Принцем, который ей нужен. Как она к этому отнесётся?
Они выехали в Барселону вечером. Париж проводил их дождем.
– Дождь в дорогу – к счастью, – сказала Милана, с комфортом расположившись на своём сидении.
Может, и так. А, может, нет. Боже, если бы только к жизни прилагалась инструкция. Или какой-нибудь компас. Или хотя бы детектор правильности, который бы предупредительно пищал в случае неверных решений. Но никаких подсказок, кроме выводов, пришедших с опытом. Хотя нет, есть у меня компас. Метр семьдесят пять в высоту, улыбка яркая, волосы светлые, глаза зелёные. Модельные параметры не только в фигуре, но и в отношении к жизни.
Интересно, что сделало её такой мудрой и сильной? Вряд ли потеря родителей. Такая утрата, наверное, наоборот выбивает почву из-под ног, обрубает всю связь с чем-то родным и семейным, и ты паришь в никуда, лишившись опоры… А Милана идёт по жизни своей лёгкой подиумной походкой уверенно и нацелено, много смеётся и ценит момент.
– Милана, расскажи мне про свои первые отношения, – неожиданно попросил Макс, когда они выехали за пределы Парижа.
Она удивлённо посмотрела на него.
– Зачем ты хочешь это знать?
– Просто интересно, – он улыбнулся.
– Ну, это не такая интересная история, – подумав, сказала Милана. – Он перевёлся к нам в школу в прошлом году.
– Русский?
Она кивнула.
– Аркадий Новиков. Сложные у нас с ним были отношения.
Она задумчиво вертела в руках Vertu Constellation. Теперь Милана пользовалась двумя телефонами и двумя номерами. iPhone – для работы и для знакомых. Vertu – для семьи и для него.
– Почему вы расстались?
– Too different, – улыбнулась Милана.
– Максимума достигли, что ли?
– Да что же ты такой любопытный? – она рассмеялась.
– Просто спрашиваю. Дон на него сердится. Ноги можешь положить, кстати, – улыбнулся он.
– За что сердится? – удивилась Милана, с довольной улыбкой закинув ноги ему на колени.
– За то, что не увидел в тебе Принцессу, наверно.
Макс смотрел на дорогу, а Милана, как обычно, смотрела на него.
– Да? – она улыбнулась. – Зря сердится, не актуально уже. А ты мой Принц, кстати говоря, и ты даришь мне реальную сказку каждый день.
Реальную. Вот только, наверное, не сказку. Как хочется с ней поговорить.
Заиграла одна из его любимых песен.
– Listen to your heart, – начала петь Милана.
Потом почему-то замолкла и посмотрела на него.
– Макс, ты из-за мечты своей таким стал, да?
– Каким я стал? – он посмотрел на неё.
– Загруженным.
Момент истины? Por que no22? Она со мной так искренна. Не могу скрывать то, что самого уже заколебало. Будь что будет.
– Принцесса, хочешь порулить?
Его мечта – это мечта одиночки. Весь его мир – это его болид
17—18 апреля 2008
Лучше бы он мечтал стать поэтом или вольным художником, дизайнером или провокационным фотографом. Я была бы его музой, мы бы жили вместе, и всё было бы хорошо. Но нет, его мечта – это мечта одиночки. Весь его мир – это его болид.
Он хочет этой роскошной скорости, этой опасной свободы и этой игры. Там нет места отношениям, во всяком случае, первое время точно.
Что могу сделать я? Могу закрыть глаза и прыгнуть с Эйфелевой башни. Ахах, нет, это банально слишком. Лучше в Италии с Пизанской. Она наверняка выпрямится от такого оскорбления. А если без шуток? Я люблю его. Он ни разу не сделал мне больно. Он исполнил мою мечту. Подарил любовь и веру в искренние чувства.
Он ни с кем мне не изменил. Лишь предпочел мне свою мечту, которая с ним уже шесть лет, а я – неполных три месяца. Я не обижаюсь на него. Мне просто эгоистично грустно и хочется удержать его рядом с собой. Но это глупо, по-детски наивно и не в моем стиле.
– Что ты думаешь по этому поводу? – спросил Макс.
Ты – моя дорога, Макс. Ты – моя мечта. Но тебе, очевидно, нужно что-то другое для полного счастья. А я тебя люблю. Есть же любовь на расстоянии, да? Никто пока не говорит о расставании. Поэтому, shut up and drive.
– Макс, ты уже точно принял это решение? – Милана смотрела на дорогу перед собой.
– Да, – ответил он, внимательно глядя на неё.
Так хочется сейчас смотреть ему в глаза. Видимо, посадил меня за руль, чтобы я успокоилась. А я и не нервничаю. Вникаю и понимаю, что просто…
– Помедленней, Принцесса, – улыбнулся Макс.
Она кивнула и сбавила скорость.
– Что я могу сказать, – Милана рассмеялась. – Скажу, что это рисково. В курсе, что разбиться можешь?
– Умереть не страшно – страшно прожить жизнь впустую, понимаешь? – сказал Макс.
– Понимаю.
И ты только что опустошил меня. Ну да ладно, я Смоленская, я справлюсь.
Признаться в мечте оказалось сложнее, чем в любви
17—18 апреля 2008
Вру я, страшно умереть. Сейчас как-то особенно страшно, потому что почти двадцать лет ни о чём прожито. Говорят, после смерти с души спрашивают за содеянное. Не знаю, что будет в конце, но сейчас я к подобным экзаменам не готов. Просто пока особо не за что отвечать. Ничего такого не сделал, чем мог бы гордиться. Даже ошибок больших не совершил. Просто Макс Легран.
Реально страшно жить впустую. Никто не знает, сколько нам отведено. Да и не так важно время, важнее то, как мы им распоряжаемся. Смотрю на Милану и понимаю: дело не в количестве, а в качестве. Ей семнадцать скоро. А она каждый день проживает так насыщенно. И в жизни у неё всё чётко и со вкусом. Она счастливая и сильная, самостоятельная в важных решениях и ответственная за все свои поступки. Она живёт, а не существует, хотя могла бы расслабиться – все возможности и условия для этого имеются.
У нас обоих есть деньги. Вот только деньги могут окрылять, а могут сковывать. У всего ведь есть цена, альтернативная стоимость, теневая сторона. У богатства – особенно. Милане повезло неизмеримо больше: деньги обеспечивают уровень и комфорт её жизни, не препятствуя её развитию, они дарят ей свободу. Мне деньги устанавливают границы, правила и препятствия.
Я люблю деньги, но не настолько, чтобы чувствовать себя при этом банкой, напичканной купюрами. У меня есть деньги, они шуршат-шуршат-шуршат. Я обладаю ими, но живу вполсилы. Банка разобьётся, деньги останутся. Им безразлично, в чьих руках шуршать. Зато мне не всё равно, как жить.
Я не хочу больше тупить и тормозить – я хочу принимать решения и отвечать за свои ошибки. Я хочу жить, и я готов начать собственную игру по своим правилам. Игру с судьбой на скорости…
– Знаешь, а я мечтала управлять своей яхтой, – прервала его размышления Милана, немного сбавив скорость.
– И как?
– Управляю своей жизнью теперь. И скучаю по морю.
– Мы едем на море, – улыбнулся он.
Она рассмеялась.
– Да, я как обычно silly.
Не silly ты вовсе. Просто скучаешь по чему-то другому, видимо. Не знаю, что скрыто в твоей недосказанности, но чувствую, что ты понимаешь меня, Принцесса.
Признаться в мечте оказалось гораздо сложнее, чем признаться в любви. Но не жалею. Так всё честнее и ярче. И она реагирует неожиданно адекватно. Принцесса, по сути.